Адский пейзаж: врата; колесо; мост; лестница

В ад можно войти через жерло вулкана (например, Этны или Везувия), через узкий колодец; иногда путь в ад лежит через дремучий лес (как, в частности, у Данте); через разинутую пасть гиганта — библейского Левиафана (Иов. 41). В искусстве раннего Средневековья вход в ад иногда изо-бражала голова огромного старца с открытым ртом — тип, восходящий, вероятно, к античным маскам Океана (ЭРИХ, 87); иногда сама эта голова лежит в яме (утрехтский псалтирь) или плавает посредине огненной бездны (в аахенском евангелиарии, с подписью: «Abyssus» — «Бездна»).

Однако в любом случае гостю или будущему жителю ада не миновать адских врат, упомянутых уже в Новом завете (МАТФ. 16:18). Порой эти врата оказываются

АД КАК ЧУДОВИЩЕ, КОТОРОЕ ПОЖИРАЕТ ОСУЖДЕННЫХ. ЗАПИРАЕМЫХ В АДУ НА КЛЮЧ ХРИСТОМ В ОБРАЗЕ АНГЕЛА. МИНИАТЮРА ИЗ АНГЛИЙСКОГО МАНУСКРИПТА, 11-12 В. БРИТАНСКАЯ БИБЛИОТЕКА.

разрушены Христом при его Нисхождении в ад: старофранцузская поэма «Гюон Овер-нскии» утверждает, что эти врата будут восстановлены лишь после Страшного суда (ОУЭН, 98). Гервасий Тильбюрийский (ум. 1235) говорит, что врата ада, разбитые Христом, были бронзовыми, и что обломки их и сейчас можно видеть на дне озера Поццуоли (АМФИТЕАТРОВ, 165-166). И Данте входит в ад вратами, «которые распахнуты поднесь» (Ад, 8:126). С другой стороны, существова ло и противоположное мнение: Христос, выходя из ада, накрепко запер там грешников и демонов, а ключ унес с собой. Это мнение основывалось на стихе Апокалипсиса, где Спаситель говорит о себе: «...имею ключи ада и смерти» (ОТКР. 1:18).

А. ДЮРЕР. ХРИСТОС У ВХОДА В АД (ОН ВЫВОДИТ ИЗ АДСКОГО КРЕПОСТНОГО ПОДЗЕМЕЛЬЯ ПРАВЕДНИКА! СЛЕВА — ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ И УЖЕ ВЫВЕДЕННЫЕ ИЗ АДА АДАМ И ЕВА). 151О-1511 ГГ.

Миниатюра из английского манускрипта 11-12 в. (Британская библиотека) показывает, как это было проделано Христом. Образ накрепко запертого ада развит у Мильтона, в поэме которого Сатана, устанавливая границы своих владений, натыкается на «девятистворные врата», охраняемые двумя чудовищами (Мильтон, 66-67; кн. 2).

Другая антиномия адского пейзажа связана с представлениями о его замкнутости и тесноте или, напротив, огромности. С одной стороны, учитывая невообразимое количество грешников, ад должен быть необычайно велик. В староанглийской поэме «Христос и Сатана» дьявол, посланный Христом измерить размеры ада собственными руками, возвращается и сообщает, что насчитал сто тысяч миль (РАССЕЛЛ, ЛЮЦИФЕР, 147), — цифра, для автора поэмы, видимо, невероятно большая. С другой стороны, одним из адских мучений, должна, вероятно, служить его теснота — и отсюда представление об аде как замкнутом и крайне тесном пространстве, которое визуализуется в образах темного грота с зубчатыми краями, облегаемого медными дверями с железными засовами (миниатюра из парижской псалтири, 9 в.); пещеры с зубчатыми краями (в ряде византийских миниатюр); крепости с узким входом, похожим на лаз в подземелье (гравюра Дюрера «Христос у входа в ад»). Ужас замкнутости, вероятно, не так остро переживался средневековым человеком, как более близким к нам человеком Ренессанса, который впервые, возможно, создал образ замкнутого ада, напоминающего тюремную камеру: «Вход был похож на проулок, очень длинный и узкий, или на печь, очень низкую, темную и тесную. Внизу было что-то вроде гнилой воды, весьма грязной, вонючей и кишевшей ядовитыми рептилиями. В глубине, в стене, находилась полость в форме алькова, где я и увидела себя, скрюченной в страшной тесноте... Я была замурована в стене, как в дыре, и стены, ужасные самим уже своим видом, наваливались на меня всей тяжестью...» (ТЕРЕЗА АВИЛЬСКАЯ о видении ада, посетившем ее в молельне ок. 1560 г.; 16-17).

Адский пейзаж полон огня — равнина ада усеяна кострами, на которых мучаются грешники, — однако этот огонь парадоксальным образом ничего не освещает, так что в аду царит кромешная тьма; однако попавшие в ад каким-то образом все-таки видят здешние болота, реки, озера (порой огненные, в соответствии с упоминанием Апокалипсиса об «озере огненном, горящем серою» — ОТКР. 19:20; а порой, напротив, ледяные), даже города (город Дита у Данте) К самым устойчивым атрибутам адского пейзажа относятся адское колесо; мост правосудия; лестница.

Колесо ада — огненное, с тысячью спиц; по ободу его корчатся души; «ангел Тартара» крутит его тысячу раз в день, каждый раз — на расстояние между соседними спицами, и с каждым движением колеса очередная тысяча душ отправляется на муки (ВИДЕНИЕ СВ. ПАВЛА, 4). У Винсента Бове этих колес, медленно вращающихся, много, при этом к ним привязаны половые органы грешников (ВИНСЕНТ БОВЕ, кн. 28, с.15).

Мост правосудия, широкий для праведника и узкий как бритва для грешника (впервые упоминается в диалогах Григория Великого; упоминание о нем в «Видении св. Павла» является вставкой 9 в.), перекинут через реки ада (весьма часто рек четыре, как у Данте: Ашерон, Стикс, Флегетон и Коцит, состоящие из потоков слез — АД, 14:113-119); в реках плавают инфернальные твари, пожирающие души; мост могут перейти только праведники, грешники же падают с него и погружаются в реку на глубину, соответствующую их греху (ВИДЕНИЕ СВ. ПАВЛА, 4).

АДСКИЕ КОЛЕСА, К КОТОРЫМ В ДАННОМ СЛУЧАЕ ПРИВЯЗАНЫ ГОРДЕЦЫ . Из ФРАНЦУЗСКОЙ книги -Le grand kalendrier et compost des Bergiers» (1496).

Другая метафора того же порядка — лестница спасения, возникшая под влиянием сна Иакова (БЫТ. 28:12-13). В «Видении Альберика» Альберик при своем путешествии по аду видит длинную железную лестницу с зубьями на ступенях; зубья рассыпают огненные искры, железо раскалено до красна; под лестницей — котлы с кипящими смолой и маслом, их пары обжигают поднимающихся по лестнице, многие из которых падают прямо в котлы (цит. по: ХЬЮЗ, 169). Лестница и мост, будучи чисто адским атрибутом, используются просто как орудие пытки; ассоциируясь с идеей чистилища, они, напротив, могут становиться орудием духовного очищения (так, у Григория Великого в «Диалогах» адский мост связывает ад и рай — ОУЭН, 10); адская лестница превращается в «лестницу добродетели», которая может привести в рай, но с которой можно сорваться и в ад.

ЛЕСТНИЦА ДОБРОДЕТЕЛИ (ИЗ «САЛА УТЕХ. АББАТИССЫ ГЕРРАДЫ, 12 В.) — АЛЛЕГОРИЯ ЖИЗНИ И ВАРИАЦИЯ АДСКОЙ ЛЕСТНИЦЫ. ДЕМОНЫ АТАКУЮТ ПОДНИМАЮЩЕЕСЯ ПО НЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ПОД ЛЕСТНИЦЕЙ — МАНЯЩИЕ УДОВОЛЬСТВИЯ. ОБОЗНАЧАЮЩИЕ. ГРЕХИ (ПОСТЕЛЬ» СИМВОЛИЗИРУЕТ ЛЕНОСТЬ, ОБНАЖЕННАЯ ЖЕНЩИНА В НИЖНЕМ ПРАВОМ УГЛУ — ПОХОТЬ И Т. Д.). ЖЕНЩИНА ДОСТИГШАЯ ВЕРХА ЛЕСТНИЦЫ, — БЕЗ СОМНЕНИЯ, СВЯТАЯ. — ОДНА СНИСКАЛА КОРОНУ ПРАВЕДНОСТИ.

В евангелии от Никодима, повествующем о нисхождении Иисуса в ад, последний персонифицирован в лице некого персонажа, спорящего с Сатаной и затем выполняющего указания Христа. В соответствии с этим текстом ад иногда понимался как живое существо: так, некоторые средневековые иллюстрации к сцене нисхождения Иисуса в ад изображают ад в виде старца; в Хлудоффской псалтири (9 в.) этот гигантский, превышающий размерами самого Христа, старец лежит на спине с согнутыми коленями, лицо его закрыто длинными волосами. Структура ада часто определяется двумя числами: семеркой или девяткой. Существовало представление о семичастном аде — он имеет семь отделов, в каждом из которых наказывается один из семи смертных грехов. Дантовский девятичастный ад представляет собой воронку, которая, сужаясь, достигает центра земного шара; ее склоны опоясаны девятью концентрическими уступами — «кругами», в каждом из которых претерпевают наказания те или иные грешники: между вратами Ада и берегом Ашерона пребывают «ничтожные» — те, кто не заслужил ни адских мук, ни райского блаженства; в первом круге Данте помещает лимб, объединяя в нем и некрещеных младенцев, и добродетельных язычников; во втором круге содержатся сладострастники; в третьем — чревоугодники; в четвертом — скупцы и расточители; в пятом — гневливые; в шестом — еретики; в седьмом — насильники над ближним и над его достоянием, насильники над собою и над своим достоянием, насильники над божеством, над естеством (содомиты), над естеством и искусством (лихоимцы); в восьмом — обманувшие не доверившихся: сводники и обольстители, льстецы, святокупцы, прорицатели, мздоимцы, лицемеры, воры, лукавые советчики, зачинщики раздора, поддельщики металлов, поддельщики людей, денег и слов; наконец, в девятом круге содержатся обманувшие доверившихся — предатели родных, родины и единомышленников, друзей, сотрапезников и благодетелей; в глубине девятого круга, в ледяном озере — Джудекке три пасти Люцифера вечно терзают главных злодеев человечества — предателей величества божеского (Иуда) и человеческого (Брут и Кассий).

У мильтона ад представляет собой «бездонный мрак», «где муки без конца и лютый жар Клокочущих , неистощимых струй текущей серы» (Мильтон, 25; кн.1); о холоде, неизменно контрастирующем с жаром в средневековых описаниях ада, Мильтон почему-то забывает.

Строение и величина Ада ; лимбы и чистилище

Из бесчисленного разнообразия представлений о строении ада к достаточно устойчивым и общепринятым можно отнести идею двух адов: верхнего и нижнего. Эта идея находила библейское обоснование в Псалтири, где говорится: «Ты избавил душу мою от ада преисподнего» (85:13; в Вульгате: eruisti animam meam ex inferno inferiori, т. е. буквально: «от ада нижнего»). ГРИГОРИЙ ВЕЛИКИЙ, исходя из весьма неясного указания псалма, высказывает предположение, что «верхний ад на земле, нижний — под землей» (ДИАЛОГИ, 4:42, col. 400). Идея развита в «Светильнике» Гонория Августодунского (ок. 1100).

Верхний ад здесь изображен как «нижняя часть этого мира, полная мук», «здесь неистовствуют безмерный жар, великий холод, голод, жажда, различные страдания телесные, такие как бичевания, и душевные, такие как ужас и робость...; нижний же ад — «духовное место» (locus spiritualis), где горит неугасимый огонь; его расположение внизу следует понимать метафорически: «о нем говорят, что он находится под землей, потому что, как тела грешников покрываются землей, так души грешников погребаются в аду» (Цит. по: ОУЭН, 60). Разделение ада на верхний и нижний нашло выражение и в поэзии. В англо-норманской поэтической версии «Странствования св. Брендана» (ок. 1125) Бенедейта верхний и нижний ад разделены соленым озером, верхний ад полон пламе ни, нижний — вони и холода (ОУЭН, 60). У Данте адские круги с шестого по девятый, окруженные стигийским болотом, находятся в пределах стен «города Дита» (Люцифера) и образуют Нижний ад; «вечный пламень» у Данте, как и у Гонория Августодунского, горит лишь в нижнем аду (АД, 8:73-75).

Идея лимба была порождена необходимостью выделить в аду особое место для тех, кто, не будучи крещен, не совершил вместе с тем и никаких грехов. Казалось несправедливым, что библейские патриархи, ожидая в аду появления Христа (71 Нисхождение в ад), разделяют страдания прочих грешников; уже Беда Достопочтенный утверждал, что праведники дожидаются Христа в аду, не испытывая мук. Однако лишь позднее (в 13 в.) возникает понятие об особой части ада — лимбе (limbus — буквально «край одежды»), где обитают патриархи и невинные младенцы. Альберт Великий и Фома Аквинский ввели различение «лимба младенцев» (limbus infantium, limbus puerorum) и «лимба отцов» (limbus patrum) (ГОДЕЛЬ, 761).

Идея чистилища — места, где очищаются души, не совершившие смертных грехов, но все же не достойные немедленного отправления в рай, возникла под влиянием 2 КНИГИ МАККАВЕЕВ (книги, включенной в состав католической Библии): Иуда Маккавей, предавая земле падших воинов, обнаруживает у них «под хитонами посвященные Иамнийским идолам вещи, что закон запрещал Иудеям», тем не менее он и его соратники «обратились к молитве, прося, да будет совершенно изглажен содеянный грех; а доблестный Иуда увещевал народ хранить себя от грехов, видя своими глазами, что случилось по вине падших. Сделав же сбор по числу мужей до двух тысяч драхм серебра, он послал в Иерусалим, чтобы принести жертву за грех, и поступил весьма хорошо и благочестно, помышляя о воскресении; ибо, если бы он не надеялся, что павшие в сражении воскреснут, то излишне и напрасно было бы молиться о мертвых. Но он помышлял, что скончавшимся в благочестии уготована превосходная награда, — какая святая и благочестивая мысль! Посему принес за умерших умилостивительную жертву, да разрешатся от греха» (2 МАК. 12:39-46). Посмертное состояние согрешивших воинов мыслится в этом тексте как неясное, не определенное до конца и зависящее от акта искупления, посредством которого живые могут вмешаться в судьбу мертвых (эту возможность использовала католическая церковь, которая во времена Лютера предлагала за некоторую плату немедленное освобождение души из чистилища). Доктрина чистилища, разработанная в решениях Лионского (1274), Флорентийского (1439) и Трентского (1563) соборов, в конце концов не была принята ни православной, ни протестантской церквами. Вопросы о месте, длительности и природе наказания в чистилище остаются достаточно неясными. Чистилище сначала мыслилось, видимо, как раздел ада: так, АВГУСТИН, считавший, что грешная душа после смерти идет «либо в огонь очистительный, либо на муку вечную» (О БЫТИИ ПРОТИВ МА. НИХЕЙЦЕВ, 20:30, col. 212) понимает чистилище как своего рода «верхний ад». Грешнику вообще трудно понять, где он находится: в аду или чистилище. У Цезария Гейстербахского иные грешники, оказавшись на том свете, принимали ад за чистилище и наоборот (ГУРЕВИЧ, 235). Гуго СЕН-ВИКТОРСКИЙ робко предполагает, что осужденные на чистилище наказываются там, где согрешили («...их местонахождение не вполне ясно, разве лишь что из многих примеров и откровений душ, приговоренных к такому наказанию, часто видно, что они отбывают его в этом мире; и, пожалуй, вполне было бы возможно, чтобы они претерпевали отдельные наказания там, где согрешили» (О ТАИНСТВАХ, COl. 586). Вместе с тем, Данте рисует отчетливую трехчастную структуру загробного мира, где не может быть места таким сомнениям.

Вопрос о размере ада, а также о соотносительной величине ада и рая таил известные затруднения: ведь из библейских речений о немногочисленности спасенных следовало, что ад значительно больше рая, а подобная физическая пропорция не могла не быть воспринята как явное доказательство торжества зла над добром. До того, как эта проблема была осознана, авторы видений и богословы находили некоторое злорадное удовольствие в констатации неизмеримости ада, для выражения коей уже «ВИДЕНИЕ СВ. ПАВЛА» (3 в.) дает рельефную формулу: грешников в аду столько, что сто мужей, каждый из которых имел бы по сто железных языков, не смогли бы перечислить их, даже если бы начали говорить с самого сотворения мира (выше в «Видении..» называется и точная цифра — 144 000, — которая, видимо, казалась автору невероятно большой). Однако позднее богословы поняли, что количественный перевес ада, в сущности, малоприличен для божественного достоинства; так возникла проблема, над которой продолжали размышлять даже в 17 столетии, — еще ЛЕЙБНИЦ усматривал странность в том, «что даже в великом будущем вечности зло будет торжествовать над добром, и это под верховным владычеством того, кто является верховным благом...» (ТЕОДИЦЕЯ, 140). Голословные уверения, что ад меньше рая, с которыми выступил, в частности «крипто-анабаптист» Курионе в сочинении «О величине блаженного царства Божия» (1554; см. УОКЕР, 37-38), не решали проблемы, но в конце концов было все женайдено устраивавшее всех решение, не отвергнутое и современной теологией: количественный перевес рая над адом будет достигнут , если учесть всех умерших (крещенных) детей.

Местонахождение Ада

Разнообразные и зачастую противоречивые соображения о месте ада высказывались уже в междузаветной апокрифической литературе: так, 1 КНИГА ЕНОХА (которая сначала была даже включена в библейский канон) помещает его то под землей, на востоке, в пещерах некой высокой горы (22); ТО В огромной пустыне, где нет никакой земли (108:3). В Средние века, безусловно, господствовала теория подземного расположения ада: он понимался как закрытое пространство в центре земли; как полуокружность под земным диском, симметрично отражавшая небесную арку над диском земли; как пропасть или яма, имеющая открытый выход на земную поверхность в отдаленном районе мира. Представления об аде как неком далеком крае земли были менее распространены: Дж. Б. РАССЕЛЛ говорит, в частности, о «малой традиции», помещавшей ад в «Исландии, чей исключительный холод напоминал о месте вечных мук» (ЛЮЦИФЕР, 72). У Данте ад образовался в результате падения Люцифера, который вонзился в южное полушарие Земли и застрял в ее центре, физическом средоточии Вселенной (Данте не разделяет мнения большинства теологов, считавших, что падение ангелов произошло до сотворения земли и неба); земля в северном полушарии, расступившись вокруг головы Люцифера, образовала воронкообразную пропасть ада. Мильтон в отличие от Данте, учитывает, к моменту падения ангелов небо и земля еще не сотворены, и потому помещает ад «не в центре Земли..., но ; области тьмы кромешной, точнее — Хаоса» (МИЛЬТОН, 23; предисл. к первой книге).

Связь дьявола с севером (7) Место обитания демонов) заставляла порой и ад помещать где-то на севере, как это делает, например, БОНА-ВЕНТУРА (КОММЕНТАРИЙ НА ЕККЛЕСИАСТ, 11:3). Иногда ад располагали на неком острове: так, во французской поэме «Гион Бордосский» (13 в.) ад расположен на острове, именуемом Moysant.

Ад, в соответствии с изложенной выше идеей взаимосозерцания грешников и праведников, находится поблизости от рая, возможно, напротив него. Это распространенное в Средние века представление поддерживается апокрифическими текстами: ад на третьем небе, на севере, напротив рая (2 ЕНОХ. 10:1); «Откроется печь Геенны, и напротив — рай блаженства» (4 ЕЗДР. 7:35). Визионеру Бернольду ад представляется «темным местом», куда «из соседнего места» доходят луч райского света и благоухания обители отдохновения святых» (ГУРЕВИЧ, 220).

В 17-18 вв. имеют место попытки встроить ад в реалии, открытые новым естествознанием. Одной из самых популярных теорий о местонахождении ада, вполне серьезно обсуждаемой даже в энциклопедии Дидро и Далам-бера (в статье МАЛЛЕ, 667), стала теория ТОБИАСА СУИНДЕНА, который, ссылаясь одновременно на современные ему научные представления о Солнце и на Апокалипсис («Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем», 16:8), утверждал, что ад находится на солнце, поскольку оно есть нескончаемое пламя и поскольку только там могут поместиться все грешники. Нарисованная Суинденом картина отличается от традиционного богословского ада тем, что в ней чередование крайностей — огня и холода — заменено однообразием вечного поджаривания; однако любопытно, что последователь Суиндена, священник и математик Уильям Уистон, также озабоченный тем, чтобы найти аду место в новой посткоперниканской Вселенной, исправляет этот недостаток: он считает, что кометы должны рассматриваться как «ады», предназначенные для того, чтобы переносить осужденных то в близость к Солнцу, где их жарит огонь, то, напротив, в холодные и темные регионы — например, в орбиту Сатурна. Так древнее представление об аде как чередовании огня и холода в псевдорациональной форме возвращается в новую, уже «научную» картину ада. В то же время кометы Уистона воскрешают в такой же псевдорациональной форме традиционный атрибут адского пейзажа — колесо, имеющее место еще в раннехристианском видении св. Павла .

Отсрочка Ада

Споры о том, когда душа попадает в ад — немедленно после смерти или после Страшного суда, — начались в раннехристианские времена, причем особая популярность идеи «отсрочки ада» — dilatio infemi — приходится на период 2-6 вв. (РИШАР). Впервые эта идея нашла выражение, по-видимому, у СВ. ЮСТИНА (2 в.), который полагал, что непосредственно после смерти души ожидает лишь некое предварительное разделение: «Души праведников ожидают времени суда в более хорошем месте, а души нечестивых — в более плохом» (ДИАЛОГ С ИУДЕЕМ ТРИФОНОМ, col. 487). Св. Ипполит (3 в.; ПРОТИВ ГРЕКОВ, col. 795) полагает, что души грешников уже находятся в темноте ада, но огненное озеро посреди ада — главное орудие наказания, — будет пустовать вплоть до Страшного суда.

Тертуллиан также говорит об отсрочке наказания и для демонов, и для грешников. С другой стороны, уже св. ХИЛАРИЙ (ум. 366) настаивает на том, что души отправляются в ад немедленно; при этом, чтобы ощутить наказание, они получают разреженные, нетвердые тела, «подобные пыли и грязи», в которые муки и страдания будут входить так же легко, «как ветру легко рассеивать пыль» (ТРАКТАТ НА ПСАЛМЫ, col. 258).

Положение о том, что душа идет в ад сразу после смерти (mox in infernum descendere), стало догматом западной церкви в силу решения Второго Лионского собора (1274). Однако тем самым фактически предполагалось наличие двух судов над душой человека — двух «эсхатологий»: «малой, персональной, и большой , всемирно-исторической» (ГУРЕВИЧ, 198), — что вполне могло казаться — и казалось — чрезмерным. Поэтому некоторые теологи (особенно протестанты) возвращались к идее отсрочки ада, придавая ей новые формы. Так, английский теолог Джилберт Бёрнет (кон. 17 в.) полагал, что душа до момента страшного суда впадает в некий сон — «психопаннихию»; к сходным воззрениям ранее склонялся и Лютер (БАУТЦ, 114). Многие мистики 17- 18 вв. также стремились избавиться от чрезмерного, с их точки зрения, посмертного «малого суда»: так, член т. н. филадельфийского общества И. В. ПЕТЕРСЕН полагал, что после смерти происходит лишь предварительное разделение душ на два основных класса, наказание же совершается только в момент Страшного суда (УОКЕР, 240).